Двадцатое столетие врезалось в память истории не только пулеметными очередями, взрывами снарядов, холмами братских могил, но и… музыкой Шостаковича, полной страдания и драматизма. Эти интонации больше, чем музыка. В них слышен стон измученной, но не сломленной души. Здесь растворилась боль всей России, слезы всех матерей. Какое же огромное сердце стучало в груди совсем простого на вид человека, если оно носило в себе столько сострадания и любви к людям. Почти невозможно представить, что у композитора такого масштаба хватало времени и сил на все: работу, творчество, семью, друзей, учеников… но об этом, конечно, лучше знают те люди, кому посчастливилось попасть в этот круг избранников. И среди них – Нина Викторова Санина, тогда просто студентка Нижегородской консерватории, а ныне – почетный работник высшей школы образования РФ, кавалер ордена Венгрии за Социалистическую культуру, кандидат искусствоведения, доцент, профессор кафедры теории музыки.

Этот разговор начался год назад, когда Нина Викторовна впервые поведала о том счастье, которое выпало ей. В далеком 1964 году она познакомилась с Дмитрием Дмитриевичем, и эта встреча определила ее судьбу. В числе других студентов нижегородской консерватории Нина показала Шостаковичу свои "Сфинксы". Услышав ее музыку, композитор по-настоящему заинтересовался, стал спрашивать о других сочинениях, советовал поступать в аспирантуру. Нина Викторовна так смутилась от похвалы, что сразу не смогла признаться в том, что учится  на музыковедческом отделении, а не на факультете композиции.

Мысли об одаренной нижегородской студентке не покидали доброе сердце Шостаковича. Началась переписка, в которой он с настоящим участием расспрашивал обо всех планах, давал советы.

19 марта 1964 года:

"Дорогая Нина Викторовна! Вчера я говорил о Вас с Н.И.Пейко. Узнавал о возможности поступления  Вас к нему в аспирантуру. Оказывается, в Гнесинском институте нет композиторской аспирантуры. В консерватории Н.И.Пейко не преподает. Как мне кажется, Н.И.Пейко является одним из лучших педагогов. Отсутствие его в числе

педагогов Московской консерватории является, по первой степени, досадным недоразумением. Поэтому Вам надо будет поступать в аспирантуру Московской или

Ленинградской консерватории, где имеются хорошие руководители. В общем, подавайте заявление в ту или иную консерваторию, в какую найдете нужным. Если же Вас примут в аспирантуру, я бы все-таки советовал Вам поддерживать связь с Н.И.Пейко. Это будет для Вас очень полезно. Если Вы будете поступать в Ленинградскую консерваторию, то я бы советовал Вам заняться с Орестом Александровичем Евлаховым или Вадимом Николаевичем Салмановым. Желаю Вам всего лучшего, чтобы Ваше будущее сложилось бы хорошо, чтобы Вы стали настоящим композитором, а для этого у Вас есть все данные. Крепко жму руку.

Д.Шостакович".

Конечно, потом Нина Викторовна призналась ему в том, что пока лишь мечтает поступить   на композиторское отделение. Дмитрий Дмитриевич с тем же горячим участием отнесся  к этому. Спустя многие годы, Нина Викторовна вспоминала:

- Переписка эта в основном касалась меня. Я ему рассказывала о своих успехах или печалях. Он сразу очень живо откликался, старался помочь. Радовался, если я писала об исполнении моих произведений. Это всегда было совершенно искренне.

Это общение продолжалось долгие годы, и стало для Нины Викторовны частью жизни,. Шостакович стал для нее настоящим учителем. Даже в своих письмах она величала его –  "Дорогой Учитель и друг".

Многое вспоминается ей сегодня – встречи в Ленинграде, Москве. И всегда она видела неподдельный интерес ко всему, что она делала. С улыбкой вспоминает, как отреагировал Дмитрий Дмитриевич на название одного из ее произведений: "Его очень позабавило, что сочинению я дала название – "Музыка". Сказал, что это все равно, что назвать художественное произведение "Литература для чтения", вместо того, чтобы озаглавить роман. Это же самый настоящий концерт для флейты, а Вы называете – "Музыка", - удивлялся Дмитрий Дмитриевич. Он горячо отзывался о партитуре и  жалел, что не попал на премьеру в Ленинграде".

Навсегда запомнилась Нине Викторовне и последняя встреча с Шостаковичем.

- Это было за месяц до его кончины. У меня был всего один свободный день – 23 июня. Я до сих пор храню его телеграмму: "Я жду Вас 23 июня в 16 часов. Шостакович". Помню, когда я подошла к квартире – раскрылась дверь лифта, оттуда вышли Дмитрий Дмитриевич и его супруга Ирина Антоновна, она, видимо, привезла его с дачи. Тогда он уже был очень болен, и, тем не менее, нашел время и силы, чтобы встретиться с композитором, которого опекал на протяжении последних лет. Это – просто самоотверженность и необычайная чуткость уникальнейшего человека. Я считаю, что это было крыло большой доброй птицы, которое меня согревало и, наверное, согревает всю жизнь.

Наталья Дзюбо