Хор «Древнерусский распев» был создан Анатолием Гринденко в Троице-Сергиевой лавре в 1983 г., через два года он был преобразован в хор Издательского отдела Московского Патриархата. В репертуар хора входят распевы XVI-XVIII веков, произведения П. Чеснокова, С. Рахманинова, а также русские народные песни.

Ансамбль старинной музыки «Bornus Consort» (Польша) был создан в 1981 г. Марчином Борнусом-Шицински. «Bornus Consort» был первым ансамблем в Польше, который попытался восстановить аутентичное звучание небольших мужских вокальных ансамблей Средневековья и Ренессанса. В настоящее время интересы ансамбля лежат главным образом в области литургической монодии.

Все, что связано с церковной культурой, так или иначе, несет на себе отпечаток своей функциональной принадлежности к храмовому действу. А потому оппозиция «служба или концерт?» - вот краеугольный камень любой дискуссии по поводу исполнения духовной музыки «в свете». 

Музыка, звучащая в храме, входит в комплекс храмовых элементов – свет, звук, ладан, икона, золото, огонь свечи – все это направлено на создание особого состояния сознания, на «отключение» от мира. «Выхваченная» из контекста, помещенная в концертные условия, церковная музыка начинает новую жизнь – она не принадлежит этому миру, но не принадлежит уже и тому. Явление становится самостоятельным. 

Об особом значении храмовой музыки говорит каждый, кто к ней обращается. Анатолий Гринденко, руководитель хора «Древнерусский распев» - не исключение. В своем вступительном слове он объяснил основные принципы знаменного распева – профессиональной культовой музыки Древней Руси. Ангелогласное пение древнерусской церкви – окно в другой мир - не было собственно музыкой, как мы воспринимаем его сегодня, идя на концерт. Образ ангельского пения был средой, в которой прорастали слова молитвы – прорастали в пространстве храма, в душе поющего и молящегося. Недаром на Руси испокон веков народное искусство называлось не иначе как игрой, и только клиросное моление – пением. 

Знаменное пение – выражение теоцентрической системы мировосприятия, духа целостности, присущего сознанию древнерусского человека, в противовес сознанию современному - дробному, расколотому, раскладывающему жизнь на отдельные файлы информации. 

Обращение к знаменному пению сегодня – это попытка вернуть утраченную целостность. Такая установка изначально и была дана Анатолием Гринденко. Однако реальность оказалась сложнее. 

«Московский распев» - профессиональный хоровой коллектив, выступающий уже более 20 лет, и все эти годы хор стремится возвратить в живую богослужебную практику озвученные рукописные памятники во всей их полноте. Однако если в начале своей певческой деятельности эта благая идея была реализована – хор был служебным и пел службы по рукописным источникам, то сейчас хор является концертным, одним своим звучанием ставя под сомнение прозвучавшие декларации. 

Что знаменные песнопения, что гармонизации XVII века – звучали мощно, слаженно, ярко, плакатно… концертно! Однако «храмовым» это пение назвать трудно. Если оценивать коллектив с профессионально-хоровой позиции, то исполнение было выше всяких похвал: виртуозные (эксцеллентированные, по терминологии XVII века) басы, пронзительные тенора, компактное звучание. Блеск! Но к чему тогда все церковно-ориентированные предисловия? 

На следующий день польский коллектив «Bornus consort» предоставил редчайшую для российского слушателя возможность ознакомиться с католической литургией XIII века (заметим – не с отдельными песнопениями, но с целой службой!). 

Было несколько моментов, которые привлекли особое внимание к ансамблю. Первый: католические одноголосные песнопения (грегорианский хорал) исполняются ансамблем в особой манере, которая была не только продемонстрирована на концерте, но и объяснена на мастер-классе. Манера эта связана с использованием голосовых украшений мелодии, что в исполнении «Bornus consort» сближает строгий католический хорал с песнопениями Греко-византийской церкви. 

Второй момент: исполнение стало попыткой выйти за пределы концертности, погрузить слушателей в атмосферу средневекового богослужения. Этой цели служили все внешние средства: свет в зале был выключен, и слушатели были погружены в вечерний полумрак веков и тысячелетий, воскресших тенями. Освещалась только группа на сцене, тесно сгрудившаяся возле единственного пюпитра, на котором стоял огромный лист с нотами – не привычными для нас нотами, квадратными. И пятеро мужчин пели «едиными устами и единым сердцем», если позволительно будет использовать эту православную формулировку в отношении католической традиции. 

А впрочем, какая разница – католик ты, православный… Если Бог живет в твоей душе – пение твое будет дарить людям радость и успокоение, а что еще может нести в мир духовная музыка, как не примирение с самим собой и с людьми, как не любовь?