Нашему же герою не хотелось повторяться, и он представил нижегородской публике новую интерпретацию - продолжение сюжета. 

Рапсодия «In Black» - так назвал свое сочинение лауреат международных конкурсов, солист московской филармонии Вячеслав Грязнов.

- Почему же Вы обратились именно к жанру рапсодии? 

- Рапсодия для меня, прежде всего, это - дух свободы, поэтому пьесу я назвал именно так. В данном случае, я говорю о свободе переосмысления авторского текста: у меня свой сюжет и своя идея.

- Что побудило Вас, академического пианиста, вдруг попробовать себя в новой роли и создать джазовое сочинение. Как появилась эта идея?

- Идея создания Рапсодии возникла довольно давно, когда я однажды с клавиром в руках впервые просмотрел оперу от начала до конца. Она меня очень тронула. Особое внимание привлек текст — с какой хорошей выдумкой он сделан, как стилистически точно передается разговорная речь простого народа, и меня покорили увлеченность и искренность авторов, их уважение к людям, о которых они писали. Потом я достал запись, сделанную дирижером сэром Саймоном Рэттлом с Лондонским симфоническим оркестром и хором. На мой взгляд, это исполнение — «попадание в десятку», если иметь в виду понимание материала, стиль и вкус. Наверное, эта запись стала еще одним импульсом к созданию рапсодии.

Первые попытки что-то написать я сделал еще два года назад, потом целый год не притрагивался к этой пьесе. И вдруг, в одной из гастрольных поездок в Польшу, когда мне за ночь надо было выучить камерную программу, ночная романтика вдруг побудила меня импровизировать – словно уловил какую-то волну. Возникшая тогда музыка вошла в Рапсодию.

Впоследствии вся пьеса собиралась таким образом, как пазл. Но тогда я все еще не очень представлял себе, чего же все-таки хочу: не было концепции, не было основной идеи. Постепенно возникла мысль о собственном сюжете. И первое, что я решил - сделать Колыбельную одной из важнейших, формообразующих тем сочинения, а не просто приятно-лирическим интермеццо.

Ее звуки, нежные, чуть покачивающиеся, стали известны и любимы благодаря таким мастерам джаза как Э. Фиджеральд, Л. Армстронга, Ч. Паркера…

Если проследить замысел Гершвина, то эта тема в опере возникает несколько раз: в самом начале Клара поет ее своему ребенку, потом - во время бури, когда погибает ее муж. И последний раз Колыбельная звучит уже в устах Бесс, которая принимает ребенка Клары после ее самоубийства. Колыбельная, как главный лейтмотив оперы, связывает различные судьбы героев своей простотой и человечностью. И я подумал, что в моем сюжете эту же Колыбельную кто-то споет для самой Бесс, в нетронутом, первозданном виде, чтобы линия завершилась. Таким образом, получилась большая арка между оперой и моим сюжетом-фантазией — у Гершвина Колыбельная звучит сразу после интродукции, в Рапсодии — в самом конце перед кодой.

Рапсодия строится не только на Колыбельной. Она состоит из нескольких основных лейттем героев, и Вы, продолжая оригинальную историю, рассчитываете на узнавание происходящего?

- Конечно. Если слушатель хорошо знает оперу, то разгадать мой сюжет не составит труда. И в чем же он заключается?

- Открывается действие Нью-Йоркским биг-бэндом. Порги добрался до города – яркого и большого. Он полон решимости вернуть свою Бесс любой ценой. Вся первая часть Рапсодии посвящена именно этому герою. Он встречается на улицах с простыми людьми, постепенно рассказывая им свою историю. Тема любви собирается из подголосков, и, нарастая, обретает силу. Финал первой части – это картина народной сплоченности. У Порги есть поддержка, вера и надежда. На этом первая часть и заканчивается.

Вторая часть знакомит нас с другой главной героиней – Бесс, представляет ее психологический портрет на тот момент. Это ее разговор с самой собой. Ее страхи, мечты, страдание и боль. Она понимает, что попала в ловушку, из которой уже не выбраться. Ловушку социальную, психологическую и физическую - зависимость от наркотиков. Но Бесс готова идти до конца.

Условно вторую часть можно разделить на два раздела. Первый - оркестровый — Бесс одна. И второй - со вступления рояля — эпизод в ночном клубе. Большой раздел своеобразных вариаций на несколько тем сразу: Колыбельную, тему Спортинг-Лайфа в виде разрозненных интонаций, тему кокаина, которая является связующим звеном между этими героями и тему народного гуляния. Через все вариации проходит трехзвучный мотив из темы любви — вверх и вниз, как замкнутый круг. Из этих оригинальных лейтмотивов и вырисовываются драматургические линии.

В одной из вариаций мы видим другую Бесс – красивую: ее душевная рана прикрыта обольстительным платьем и гордой осанкой. Тема Колыбельной меняется вместе с образом героини. Такой ее видит Порги, но вскоре понимает, что она уже окончательно для него потеряна. Да и сама Бесс больше не хочет мучить человека, который ее любит. Раздел завершается крахом - крахом личности.

Третья часть – финал трагедии, когда Порги, увидев свою возлюбленную, теряет все надежды. А Бесс, словно в полубреду, в наркотической лихорадке, пытается напеть «Я люблю тебя, Порги». Ее речь обрывается на полуслове. Порги остается лишь смириться. Рассвет.

Мне не хотелось открытой и давящей трагичности в своей Рапсодии. Порги потерял все, но голову не опустил. В его душе пусто, но все же он поднимается с колен и идет навстречу новому дню, этому большому городу, который даже не заметил, что произошло.

- В партитуре рапсодии написано, что это - посвящение известному пианисту Николаю Петрову. Почему?

- Как-то раз, встретившись с Николаем Петровым, я поделился своими идеями по поводу написания рапсодии. И он предложил сделать это для его дуэта с Александром Гиндиным. Николай Арнольдович периодически подгонял меня и вскоре была готова первая часть. Большое спасибо ему за то, что он очень детально все смотрел и сразу начинал учить. С Гиндиным они успели сыграть эту часть на одном из последних концертов Н. Петрова.

Это заслуженное посвящение - не просто как память о человеке, которого я знал, а как человеке, который сыграл одну из главных ролей в создании рапсодии. И своей настойчивостью, и своим искренним одобрением, и пониманием.

Хороший джаз всегда требует от исполнителя большого мастерства свободной импровизации. Возникали ли у академических музыкантов в связи с этим проблемы?

В рапсодии есть выписанные джазовые импровизации и некоторые исполнители, достаточно опытные и умелые, смогут на основе гармонии, которая там есть, исполнить свою. Но если музыкант не владеет искусством импровизации свободно, то есть и готовый вариант.

С точки зрения исполнения, сложность здесь, как и в опере, заключается в органичном умении сочетать разные стили: это джаз во многих его проявлениях плюс академическая музыка. И тут важно умение перевоплощаться - и оркестру, и солисту, и дирижеру. Кстати, одна из вариаций во второй части проходит с непосредственным участием дирижера, который дает ритм щелканьем пальцев. Мне захотелось, чтобы это делал именно он, а не музыканты оркестра, как это иногда встречается. Чтобы он был настоящим участником этого своеобразного музыкального спектакля.

А в чем заключается здесь это сочетание академизма и джаза? И как они взаимодействуют друг с другом?

Академизм - в традиционном сочетании рояля с оркестром, в приемах развития (фугато, вариации, лейттемы). Академическая основа - фортепианный концерт. Джазовый же стиль в данном произведении - характеризует определенных героев и ситуации: Нью-Йорк, Спортинг-Лайф, ночной клуб. В общем, это темная сторона пьесы. Я попытался сделать так, чтобы классика и джаз органично сплетались друг с другом, исходя из развития сюжета. У самого Гершвина в его музыке это заложено изначально.

- На какую публику Вы рассчитывали?

- Конечно, мне хотелось сказать много нового, и я осовременил сюжет, но одной из задач было заинтересовать широкого зрителя, чтобы после прослушивания моей работы люди заинтересовались бы оригиналом (оперой целиком, а не только ее популярными фрагментами) и по достоинству оценили эту неподражаемую лебединую песню большого композитора Дж. Гершвина. К сожалению, ее редко исполняют полностью на оперной сцене, поэтому до боли знакомы лишь несколько мелодий.

- Почему же дебют «In Black» состоялся в Нижнем Новгороде, а не в столице?

- Мне всегда очень приятно работать с молодежью, да и им должна быть интересна такого рода музыка. К тому же в нижегородской консерватории хороший, ответственный дирижер. Со здоровым духом авантюризма. И большое ему спасибо за то, что он, еще не зная музыки, согласился на исполнение. Теперь, после нижегородской премьеры, эта Рапсодия будет исполнена с оркестром П. Когана в Москве.