Воскресенье, 19.05.2024, 23:18
Приветствую Вас Гость | RSS
Пресса
Штрихи к портрету [111]
Рубрика посвящена музыкантам, художникам, поэтам и писателям.
Opus [41]
Эту рубрику можно было бы также назвать «Композиторы о композиторах», потому что здесь говорится об особенностях современной академической музыки с профессиональной точки зрения.
Другая музыка [52]
Эта рубрика создана для того, чтобы освещать события и проблемы, связанные с неакадемической музыкой: джазовые фестивали, концерты бардовской песни, рок-концерты, театр фламенко.
Аудиокультура [13]
Рубрика знакомит с тем, что можно послушать вне концертного зала.
Театральные блики [69]
В статьях этой рубрики, подобно световым бликам, отражаются мгновения театральной жизни.
Музыка плюс... [41]
Говорим о новых явлениях и образах, которые возникают на пересечении различных видов искусств.
Меломан [177]
Статьи рубрики рассказывают о культурных событиях, большинство статей посвящены откликам на события концертного сезона.
Арт-сфера [81]
Здесь - размышления о кино, литературе и живописи.
Экзерсис [12]
Поиск
Форма входа
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Каталог статей

Главная » Статьи » Opus

Щедрин-сюита для Мацуева с оркестром
Композиторы, как, впрочем, и другие чем-либо выделяющиеся из общего культурного контекста люди, по степени своей одарённости традиционно делятся на несколько категорий. Бывают композиторы талантливые, бывают выдающиеся, а бывают и великие (не говоря уже о просто гениальных). В пресс-релизе, который раздавался журналистам перед встречей с Родионом Константиновичем Щедриным, Майей Михайловной Плисецкой и Денисом Мацуевым, сообщалось, что Щедрин является величайшим композитором современности. Тем самым уровень креативности этой знаменательной личности был вознесён до совершенно недосягаемых для простых смертных духовных высот. Давний друг нашего города в лице многих представителей «музыкальной элиты», Родион Щедрин вновь посетил горьковско-нижегородскую землю в сопровождении своей неизменной спутницы жизни и не менее великого пианиста современности, чтобы вновь порадовать нас своими (и не совсем своими) опусами. Концерт состоялся 3 апреля в переполненном до отказа Кремлёвском концертном зале и прошёл с феноменальным успехом: публика приветствовала маэстро стоя, под конец встречи Щедрин с директором филармонии О. Томиной поочерёдно возложили к ногам Плисецкой цветы в знак безмерного восхищения перед её искусством.
Поскольку организаторы заранее были уверены в присутствии на концерте множества высокодолжностных лиц, не имеющих ярко выраженной симпатии к современному академическому искусству, программа была составлена по принципу «от сложного к простому», то есть от Щедрина-Ивана Грозного («Стихира»(1988) для мужского хора и оркестра) к Щедрину-Бизе («Кармен-сюита»). В самом конце вечера Майя Плисецкая исполнила пластический этюд на музыку Щедрина-Гуно-Баха под названием «Аве-Майя». В середине программы концерта оригинальность тематизма композитора проявилась более ярко: песню и частушки Варвары, несмотря на их явную «цитатность», всё же с некоторой натяжкой можно отнести к музыке, созданной самим Щедриным, ну а Пятый концерт для фортепиано с оркестром оказался самым свежим и истинно «щедринским» материалом, по которому вполне можно судить о развитии авторского стиля, поскольку жанр фортепианного концерта сопровождает Щедрина-пианиста на протяжении всего его творческого пути.
На пресс-конференции, проходившей в день концерта, Щедрин вынес свой окончательный приговор авангарду как направлению в музыкальном искусстве, заявив, что на Западе эта музыка в настоящее время переселилась в «закрытые гетто» с чрезвычайно узким и специфическим кругом слушателей и не имеет абсолютно никакого влияния на широкую академическую публику, не говоря уже о поклонниках массовой поп-культуры. По словам композитора, после сухих и чисто технических экспериментов авангардистов музыке необходимо вернуть её эмоциональную непосредственность, чувственность и умение заинтересовывать слушающих её людей. Авангарду же в его чистом виде место в музыковедческом музее, видимо, на тех самых полках, на которых уже давно пылятся средневековые трактаты о науке музыки. Более того, в столь широком распространении некачественной поп-культуры среди «широких народных масс» Щедрин обвинил всё тот же злополучный авангард, в качестве реакции на который публике чисто интуитивно захотелось чего-нибудь «большого, белого и чистого», а главное, доходчивого и понятного без особых умственных усилий. Вывод напрашивается сам собой: как бы по-советски это ни звучало, музыку надо возвратить народу, пусть не рабочим и крестьянам, но хотя более широким слоям населения, чем те крошечные кучки оставшихся в живых любителей «сверхэлитарности».
Многие из присутствовавших на встрече, услышав такие лозунги, одобрительно закивали головами, сразу же почувствовав собственную причастность к светлому будущему академической музыки. Однако трудно сказать, у кого какие ассоциации возникли при словосочетании «эмоционально непосредственная, заинтересовывающая музыка». Вполне логично было предположить, что человек, только что убедительно говоривший такие близкие и радующие сердце вещи, вечером того же дня продемонстрирует пример этого волшебного синтеза классических традиций с общедоступностью и «новейших композиторских технологий» с подлинной эмоциональной свежестью. Последовавший за этим трёхчасовой творческий вечер заставил сделать, тем не менее, несколько иные выводы.
Попросите любого студента консерватории старших курсов назвать известные ему произведения композитора Родиона Щедрина. В 95 случаях из 100 если вам что-нибудь и назовут, то не что иное, как «Озорные частушки» и «Кармен-сюиту» (пианисты ещё могут вспомнить неопределённое число фортепианных концертов, количество которых регулярно увеличивается). В серьёзных музыкальных словарях сказано, что Щедрин первым ввёл уникальный русский жанр chastushka в академические жанры музыки, в частности, в свою оперу «Не только любовь» (1961). Частушки Варвары из этого произведения исполнялись на творческом вечере: дело даже не в том, что вырванный из контекста типичнейшего соцреалистического сюжета оперы и окружённый мрачно-серьёзной «Стихирой» и Пятым фортепианным концертом, этот фрагмент выглядел довольно странно и даже забавно; дело в том, что, как и «Озорные частушки», сольный выход председателя колхоза Варвары Васильевны представляет собой мастерски сделанную, безупречно оркестрованную и скомпонованную по форме обработку чужого материала, в данном случае простейших народных попевок. Роль Щедрина в создании музыки «Кармен-сюиты» также весьма скромна. Эффектно сформированное попурри из оперы Бизе идеально подходит для хореографической постановки (не случайно в партитуре все духовые инструменты были заменены на ударные, чтобы усилить ритмическую сторону музыки), однако в концертном исполнении на творческом вечере Щедрина оно вызывает лёгкое недоумение и вопрос: кем же на самом деле является Родион Константинович – величайшим композитором современности или не менее гениальным аранжировщиком наследия прошлого? Ведь даже в «Стихире», при всём богатстве полифонического развития и тембровом разнообразии, основной материал не оригинален, на что, в принципе, намекает само название произведения.
Единственной стопроцентно «авторской» музыкой, прозвучавшей в тот вечер, стал Пятый фортепианный концерт с Денисом Мацуевым в главной роли. Видимо, неоромантические тенденции в западной музыке, явившиеся логичной реакцией на радикальный авангард 50-60-х годов ХХ века, сумели повлиять даже на столь неромантичную личность, как Щедрин. Пятый концерт мягче и лиричнее Третьего примерно в три раза – если в Третьем концерте безжалостная экзекуция над роялем продолжается на протяжении всего произведения, то в Пятом этому занятию посвящены лишь отдельные фрагменты третьей части. Щедрин, несомненно, продолжает традицию романтического концерта с ориентацией на Листа – солист ярко противопоставлен оркестру, и весь концерт (при всей своей относительной лиричности) превращен, таким образом, в некое подобие спортивного соревнования.
Однако тематизм концерта никак нельзя назвать ярким и запоминающимся. Скорее, ярким и запоминающимся можно назвать исполнение этого концерта Денисом Мацуевым, с характерной для него демонстрацией своей внушительной мускулатуры и традиционным вертикальным взлётом над банкеткой в момент взятия последнего аккорда. Мацуев блестяще выполнил миссию, возложенную на него композитором: он превратил концерт в блестящее шоу, без которого эта музыка рисковала остаться, мягко говоря, невоспринятой публикой, соскучившейся по обещаннному синтезу композиторских технологий и эмоциональной свежести. Композитор и пианист воистину нашли друг друга. Щедрину был необходим убойный исполнитель его произведений, блестящий виртуоз, умеющий поражать публику своими безграничными техническими возможностями – Мацуев оказался идеальной кандидатурой на эту высокую должность. Ему же, в свою очередь, пришёлся весьма кстати Пятый концерт Щедрина, музыка, полностью соответствующая жизненному credo Дениса – музыка бескомпромиссная, жёсткая, безумно виртуозная и не требующая особых откровений со стороны исполнителя. Играя концерт Щедрина, Мацуев чувствует себя как никогда комфортно, потому что он играет себя, не задумываясь над соблюдением рамок авторского стиля – эти рамки совпадают с собственным мацуевским мировоззрением. Цель у Щедрина и Мацуева одна – ослепить зрителя внешними эффектами, и, объединившись вместе, они весьма успешно этой цели достигают. В качестве альтернативы невольно вспоминаются концерты пианиста совершенно иного плана – Алексея Любимова, «анти-Мацуева», цель которого заключается в том, чтобы постигать произведение непосредственно на сцене, предлагая слушателю осознать логику композиторской мысли и почувствовать своеобразие авторского стиля.
Однако законы потребительского рынка неумолимы: под конец любимовского концерта народ стал энергично кашлять, демонстрируя своё недовольство, а на вечере Щедрина публика неистовствовала, все были довольны и счастливы. Лишь по-прежнему остаётся без ответа один маленький вопрос: за счет чего достигается подобная «свежесть и непосредственность» музыки, пленившая слушателей? Критика Щедриным авангардного искусства, по сути, сводилась к осуждению одной из главных характеристик авангарда: погоня за новыми техническими возможностями (как композиторскими, так и инструментальными) привела в итоге к преобладанию средств над целью, то есть «как» в авангарде стало значить больше, чем «что». Несомненно, говоря о недостатках столь нелюбимого им направления, Щедрин имел в виду, что изощрённые авангардные техники привели к выхолощенности и безжизненности искусства. Но что мы слышим в его Пятом концерте? Эклектичное использование элементов всё тех же авангардных композиторских техник (а куда от них денешься, если авангардисты уже перепробовали всё на свете!), вполне традиционная, статичная трёхчастная форма цикла и, самое главное, огромная роль чисто внешней виртуозности, вызывающая в памяти трансцендентные этюды Листа в их первой редакции. После концерта остаётся впечатление чего-то внешне чрезвычайно яркого, но внутренне совершенно неопределённого. И как бы ни открещивался Щедрин от авангардного искусства, а проблемы перед ним стоят всё те же, что когда-то в 50-е годы стояли у композиторов Дармштадтской школы: по-прежнему категория «как» преобладает над категорией «что». Подобно Штокхаузену, Щедрин стремится поразить публику яркостью оркестровки, использованием фортепиано в качестве тяжёлого стенобитного орудия, однако обёртка никогда не заменит конфеты, даже если на этой обёртке нарисован профиль Мацуева.
Между тем Мацуев – это очень сильный антибиотик, прибегать к которому можно лишь в редких случаях – например, когда фактура концерта настолько сложна, что «спасти» музыку может только очень эффектный и авторитетный пианист. В основном же проблема отсутствия конфеты решается весьма незатейливым, но безотказно действующим способом – в обёртку заворачиваются проверенные временем сувениры – «Кармен», стихиры Ивана Грозного, частушки… Это вовсе не означает, что у Щедрина нет своей собственной музыки, его наследие впечатляет своими масштабами. Более того, количество его сочинений продолжает расти, ведь Родион Константинович очень любит писать по заказу, а число заказов, как и общая сумма гонораров, с каждым годом всё увеличивается. И поскольку общий технический уровень исполнительства также неуклонно растёт, то каждое следующее произведение Щедрина наверняка будет всё виртуознее и виртуознее, а фантик будет становиться всё ярче и ярче.
Поскольку не хочется употреблять здесь страшно ругательное слово «конформизм», то можно сказать и более мягко: при решении древней, как мир, проблемы отношения формы и содержания Родиона Константиновича явно больше интересует форма. Это вовсе не умаляет всех достоинств его композиторской техники и оркестрового слышания, однако, как кажется, эти качества в отдельно взятом виде больше говорят о таланте автора транскрипций и аранжировок, чем о статусе величайшего композитора современности. Хотя, кто знает, может именно в нахождении или ненахождении гармоничного баланса между формой и содержанием и есть разница между величайшим композитором и просто гением, которому и суждено воплотить ту самую «эмоциональную свежесть», не прибегая при этом к частушкам?..
 
Категория: Opus | Добавил: Admin (07.11.2005) | Автор: Разгуляев Руслан
Просмотров: 682 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]