Каталог статей
Главная » Статьи » Opus |
Временной музыкальный диапазон от классики до современности был представлен великими соотечественниками исполнителя: Гайдном, Моцартом, Шубертом, Бетховеном, Шёнбергом. Как исключение – Ф. Лист и его «Траурная музыка». Согласитесь, мы играем венских классиков, начиная с младших классов ДМШ, порой с тайным чувством покорности перед неизбежностью. Что и говорить, концертирующие пианисты тоже редко составляют программы целиком из этой музыки, несмотря на всю её прелесть. А как же сами австрийцы? Как они слышат, чувствуют и исполняют её? Обратимся в слух, ведь один из них – наш гость. Вы бывали в Европе? Если да, то не могли не заметить какое-то отличное от нашего позитивное мировосприятие местных жителей – праздничное, отпускное. На их лицах гораздо реже можно встретить отпечаток внутренних терзаний в духе героев Достоевского. С чем это связано? Загадка. Хорошо это или плохо – тоже не наш вопрос. Однако, как не крути, солнечность эта невольно притягивает к себе и заражает. На мой взгляд, именно эта черта отличала исполнение Вагнером-Артцтом музыки венских классиков. Возьмём, к примеру, Сонату Фа мажор Моцарта. Произведение «на слуху», многие играли его в школе. А в его интерпретации она «выросла» в яркое концертное сочинение – я бы сказала, «живое» – в противовес музейному и диковинному. В произведение оперно-симфонического композитора. Соната ми минор Гайдна, с которой начался концерт, звучала также свежо. Сперва звук казался несколько «припечатанным». Однако свет и звонкость, которая достигалась благодаря этому приёму, вполне его оправдывала. И та же особая включённость в исполнение: каждому мотиву, каждому возгласу посылался своё пучочек энергии. В этом отношении очень убедительными оказались размеренно раставленные ritenuto. «Пучки» расправлялись и отдавали свою энергию. Продолжая тему «как австрийцы играют венских классиков», остановлюсь на интерпретации профессором Вагнером-Артцтом «Патетической сонаты» Бетховена. Существуют противоположные мнения насчёт того, стоит ли смотреть на исполнителя во время его игры. К примеру, Святослав Рихтер считал, что это ни к чему, поскольку лицо в этот момент отражает работу. И немалую. Тем не менее, пианист, выходя на сцену, прежде всего, артист. А в этой роли важно всё: и походка, и поклон, и посадка, и то, как исполнитель «живёт» в паузах. Этот последний момент играет, как известно, далеко не последнюю роль в создании художественного образа. Пауза может быть спокойной, напряжённой, доводящей до иступления, а может быть никакой – равнодушной и «амёбной». В «Патетической сонате» паузы участвуют в композиционном и концептуальном построении произведения. От них многое зависит. Манфред Вагнер-Артцт преподносил их довольно интересно. Он не запрокидывал голову, не уводил взгляд и не закрывал глаза. Напротив, он замирал, глядя на клавиатуру, отчего казалось, что он сам не знает, когда появится следующий аккорд, и время словно переставало существовать. И аккорд возникал внезапно и ниоткуда – именно так, как нужно в первой части этой сонаты. Что ещё хотелось бы отметить в его исполнении Бетховена? Мелкую вибрирующую педаль, которую пианист менял на каждую ноту взбегающей по трезвучию мелодии. Благодаря этому и штриховая точность, и тембральное богатство звучания сосуществовали гармонично. Что поделаешь, не отнять этого качества у европейцев. Отдельно стоит сказать о Шуберте, поскольку его музыке Вагнер-Артцт посвятил целую лекцию «Шуберт как экспрессионист». Стоит ли говорить, что Малый зал, где она проходила, был практически полон. Название заинтересовало многих. Какие же аргументы в пользу смелого заявления в адрес первого музыкального романтика привёл профессор Венского университета музыки? Их было несколько. Страстность, частая смена мажора и минора, проведение темы в унисон, свободная форма. Действительно, эти черты мы находим в музыке Шуберта, но позволяют ли они относить его к экспрессионистам? Вопрос дискуссионный. Исполнение мне показалось менее спорным и более органичным. Здесь была страсть, звуковой объём - и это было убедительно. Завершали полотно австрийской музыки «Шесть маленьких пьес для фортепиано» А. Шёнберга. В сознании мелькали вопросы: почему эти произведения соседствуют с классикой? Неужели и это – Австрия? Очень точное прикосновение. Проживается каждый звук. Европейская аккуратность и целесообразность. И из этого оцепенения под звуки, напоминающие звон разбитого стекла, вдруг вырвались эмоции «Траурной музыки» Листа. Совершенно иная подача – хлёсткая и броская. Она показала разнообразие художественной палитры исполнителя и дала понять, что те качества европейцев, о которых говорилось выше, уместны более всего именно в музыке их соотечественников-классиков. Вне этого стиля правят бал совершенно иные психо-художественные реальности. арт-журналист I курса ФДО ННГК Ольга Капустян | |
Просмотров: 415 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0 | |