Попробуйте представить себе такую картину: прихожане лейпцигской церкви Св. Фомы пришли 11 апреля 1727 года на службу и увидели на дверях объявление: «Все билеты проданы». Невероятно! А ведь в тот день состоялось первое исполнение «Страстей по Матфею» И. С. Баха.

По своей природе Страсти – вовсе не концертная музыка. В наше время не так часто предоставляется возможность услышать духовную ораторию в литургическом контексте. Поэтому воспользуемся шансом: сядем на электричку и отправимся в пригород Хельсинки. Здесь, в небольшом лютеранском приходе Леппяваара (микрорайон г. Эспоо), вечером 3 апреля прозвучат «Страсти по Иоанну» Ильмари Крона. В России это имя почти никому ни о чем не говорит (пожалуй, для большинства россиян Финляндия – вообще «страна одного композитора», Яна Сибелиуса…) Наверное, слишком смело было бы назвать этого композитора «звездой первой величины на музыкальном небосклоне», но, тем не менее, его творчество заслуживает того, чтобы с ним познакомиться.

Основоположник финского музыковедения, пианист, органист, композитор, философ Ильмари Крон (1867-1960) сочинил «Страсти по Иоанну» в 1940 году. Музыкальный язык этих Страстей, разумеется, сильно отличается от баховского языка. Но нас будут интересовать не столько необычные созвучия и тембровые сочетания, сколько сама структура произведения и контекст, в котором оно исполняется. Присядем на одну из церковных скамеек и понаблюдаем за происходящим.

После инструментального вступления исполнитель партии Иисуса начинает петь библейский текст. Он облачен в альбу, литургическое одеяние белого цвета, словно чтец или помощник пастора. Исполнители партий Евангелиста и Понтия Пилата выглядят более привычно, на них строгие черные костюмы. Несколько реплик Апостола Петра, отрекающегося от своего Учителя, исполняет, поворачиваясь к прихожанам, сам дирижер. Инструментальный состав небольшой: орган, две скрипки, альт, виолончель и контрабас. В роли толпы, призывающей распять Христа – приходской хор. Пожалуй, пока ничего необычного нет…

Но вот пастор в полном богослужебном облачении заходит в алтарь, где горят свечи. Некоторое время он тихо молится, стоя на коленях, а затем начинает читать фрагмент главы из Плача Иеремии. Так происходит несколько раз на протяжении всей вечерней службы: солисты в сопровождении органа и струнных поют евангельских текст, а затем (или перед этим) пастор читает, находясь в алтаре, ветхозаветные пророческие тексты (из Книги пророка Михея, Книги пророка Исаии, Книги пророка Даниила). Возможно ли такое в концертном зале?

В «Страстях по Иоанну» И. Крона, как и в Страстях И. С. Баха, важную формообразующую роль играет лютеранский хорал. При входе в церковь прихожане получают распорядки богослужения, где напечатаны мелодии и тексты великопостных песнопений. Сверху над каждым хоралом – ремарка: «Приход и хор». Таким образом, становится понятно, что участвовать в исполнении хоралов могут все желающие, вне зависимости от красоты и силы голоса или уровня музыкального образования. Надо сказать, получается на удивление стройно и красиво! В Финляндии музыкальному воспитанию детей уделяют большое внимание. Поэтому практически все финны умеют петь по нотам, правильно управлять дыханием во время пения, чисто интонировать. Многие посещают музыкальные кружки или берут частные уроки музыки.

Одна из важных музыкально-литургических реформ Мартина Лютера заключалась в том, что прихожане получили возможность активно участвовать в богослужении. «Страсти по Иоанну» И. Крона написаны на финский текст. Хоралы взяты из обычного приходского сборника, ежевоскресно использующегося в церквях. Очевидно, что для финских прихожан пение хоралов во время исполнения Страстей не является чем-то новым, трудным и экзотическим.

После сцены взятия Иисуса под стражу звучит Kyrie eleison – также по-фински. «Господи, помилуй!» - поют вместе община и хор. «Христе, помилуй!» - звучат только женские голоса (в полученных прихожанами распорядках есть соответствующее указание). «Господи, помилуй!» - отвечают мужчины. Совместное пение помогает собравшимся приобщиться к произошедшим две тысячи лет назад событиям, почувствовать себя их непосредственными участниками. Это не то же самое, что сидеть в зрительном зале и сопереживать, пусть даже очень сильно и искренне, происходящему на сцене.

После того, как толпа (приходской хор) требует распять Иисуса, а разбойника Варраву отпустить на свободу, начинается Литания – молитва, представляющая собой поочередное пение пастора и прихожан. Далее вновь продолжается евангельское повествование о Страстях Господних. После заключительного хорала пастор встает на колени в алтаре и молится: «Господи Боже, дай нам всегда помнить о тяжких страданиях Твоих и о кровавых ранах Твоих. Смертию Твоею Ты даровал нам жизнь вечную».

Затем пастор благословляет прихожан: «Служба окончена. Идите с миром». Солисты, инструменталисты и хор встают со своих мест и тихо направляются к выходу. Чувствуется, что музыка Ильмари Крона произвела на прихожан сильное впечатление. Тем не менее, аплодировать никто не решается. На самом деле, финны, которых обычно считают флегматичными, умеют выражать свои эмоции довольно бурно. Но здесь, в церкви, вся слава принадлежит только Богу – Soli Deo Gloria.

Так что же? Правы ли авторы тех музыкально-энциклопедических словарей, которые пишут, что Страсти утратили свое культовое значение и переместились из церкви в концертный зал? Очевидно, что нет. В тех странах, где существуют большие лютеранские общины, сохраняется традиция в Великий Пост не просто исполнять, но именно служить Страсти. К страстям по-прежнему относятся не только как к музыкальному произведению, но и как к одной из регулярно используемых литургических форм.

Можно ли исполнять Страсти в концертных залах? Вопрос этот столь же сложен, как вопрос о том, можно ли ходить в музей любоваться иконами. Безусловно, богослужебная музыка, как и религиозная живопись, имеет не только духовную, но и художественную ценность. Висящей в храме драгоценной иконе Андрея Рублева могут повредить коптящие свечи. Если позволить непрофессионалам участвовать в исполнении музыкального произведения, ставшего классикой – они могут испортить его своими хриплыми фальшивыми голосами. Так какими же критериями руководствоваться, чтобы верующих не оскорбить и в то же время дать возможность ценителям прекрасного встретиться с музыкальным произведением?

Русский религиозный философ о. Павел Флоренский в своей работе «Храмовое действо как синтез искусств» говорит о том, что искусство иконописи существует не само по себе, оно вплетено в контекст всего происходящего в храме, неотделимо от «искусства огня, искусства запаха, искусства дыма, искусства одежды». Можно задаться вопросом: будут ли полноценно звучать Страсти, если слушатели сидят не на жестких деревянных скамьях, а в шикарных бархатных креслах, если вместо висящего в алтаре Распятия они созерцают портреты композиторов?

«Но ведь можно устроить концерт в церкви? Благо, в крупных лютеранских приходах, где установлены духовые органы, в свободное от богослужений время проводят концерты, и никто против этого, как правило, не возражает?» - может прозвучать вопрос. Всё верно. Тем не менее, «распределение ролей» (исполнители-слушатели) в этой ситуации будет прежним. Страсти так и останутся концертом, они не превратятся в совместную молитву. Щекотливый момент – платный вход. Одна лишь мысль о том, что на богослужение можно попасть только за деньги, заставило бы боровшегося с продажей индульгенций Мартина Лютера перевернуться в гробу.

Подводя небольшой итог сказанному, попробуем сформулировать, каким должно быть «правильное» исполнение Страстей. Возьмем классическую триаду «время-место-действие». Время – Страстная Неделя. Место – лютеранская кирха. Действие – непременно происходит на понятном для большинства присутствующих языке и предполагает их активное участие.

Очевидно, что в России по каждому из перечисленных требований возникнут проблемы. Страстная Неделя – по какому календарю, по юлианскому или по григорианскому? Лютеранская кирха – все ли слушатели захотят пойти в иноверческую церковь? Исполнение на понятном языке – как перевести шедевры Баха на русский, не нарушив музыкальную ткань? Активное участие – в отличие от Германии и Финляндии, большинство пришедших людей окажутся отнюдь не лютеранами, как же им быть?..

Вопросов больше, чем ответов. Наверное, следует с грустью признать, что исполнение Страстей в России всегда будет подобно любованию заморским цветком. Митрополит Илларион (Алфеев) попробовал «укоренить» этот цветок на российской почве, сочинив русскоязычные «Страсти по Матфею». Тем не менее, существовать этот «новый вид» сможет лишь в лабораторных условиях концертного зала. Российским слушателям остается только утешать себя мыслями о том, что немцы и финны никогда по-настоящему не поймут, например, литургическую музыку П. Г. Чеснокова.